(NEIGHBOR) Понятие, которое в ветхозаветный период и в позднем иудаизме обозначало только Израильтян и членов общества завета, Иисус же распространил его на всех, кто встречается человеку в жизни. В Ветхом Завете. Хотя нигде в ВЗ не дается такого ограничения, в ВЗ под «ближним» подразумевается прежде всего член общества завета — то есть другой Израильтянин (см. Лев 6:1-7; 19; Втор 15:2-3).
В Лев 19:18, отрывке, который часто цитируется в НЗ, Израильтянам велено «любить ближнего... как самого себя». В Лев 19:34 ясно сказано, что с любовью следует относиться и к иноземцам, странникам, проходящим через страну. Если бы слово «ближний» (Лев 19:18) имело более широкое значение человека вообще, то не было бы потребности в дальнейшем замечании в Лев 19:34. Вероятно, «ближний» — это другой Израильтянин. В обществе завета любовь к ближнему была связана с определенной ответственностью, ясно описанной в законе. С ближним следовало обращаться справедливо (Исх 22:5-15; Лев 6:2-7; Лев 19:9-18), с уважением (Исх 20:16), как и к его имуществу (Исх 20:17).
Для того чтобы в обществе завета процветали такие справедливые и милосердные отношения, ближнего следовало воспринимать как «брата» (Лев 25:25; Втор 22:1-4).
Как человек относился к ближнему, так и другие относились к нему (Лев 24:19-23; Втор 19:11-19).
Большое значение, которое придавалось отношениям с ближними, понятно, если рассматривать его в рамках отношений с Богом. Отношения между людьми могли повлиять на отношения между людьми и Богом (Лев 6:1-7; Лев 25:17; Втор 24:10-13; Пс 11).
Израильтяне должны были обращаться с ближними с такой же любовью, с какой Бог относился к ним самим (Исх 22:21; Лев 25:35-38).
Важность отношений между ближними в обществе завета видна также из факта, что в случае пренебрежения подобными обязанностями в обществе начинался упадок и волнения (Втор 28:15-68; Ос 4:1-3; Ам 2:6-7).
Часто Израильтяне действительно пренебрегали законом любви к ближнему, в особенности нуждающемуся, и за это Бог наказал их изгнанием (Иер 5:7-9; Иер 7:1-15; Иер 9:2-9; Ос 4:1-3; Ам 2:6-7; Ам 5:10-13; Ам 8:4-6).
Сам факт того, что любовь к ближнему была одной из надежд Израильтян, связанных с мессианской эпохой (Иер 31:34; Зах 3:10), тоже подтверждает, что обычно в ветхозаветном обществе этой обязанностью пренебрегали. В позднем иудаизме. После изгнания Израиль осознал, что Божье благословение в какой-то степени зависит от справедливости и любви в отношениях людей друге другом (Зах 8:14-17).
Значение слова «ближний», однако, оставалось спорным. Некоторые факторы указывают, что «ближними» в это время считались другие Израильтяне и прозелиты (язычники, обращенные в иудаизм).
Судя по раввинистическим произведениям, сюда не относились самаряне и язычники. Таким образом, они не считались достойными любви. В иудейской общине ессеев в Кумране «ближними», к которым следовало относиться с уважением и по справедливости, считались только члены общины. Когда Иисус напоминает: «Вы слышали, что сказано: “люби ближнего твоего и ненавидь врага твоего”» (Мф 5:43), Он лишь отчасти цитирует ВЗ (Лев 19:18, «люби ближнего твоего»).
Вторая часть фразы («ненавидь врага твоего») отражает неприязнь иудеев тех времен к людям, не принадлежащим к их обществу; они считали, что Бог не требует любить и так называемых «врагов», но лишь только соотечественников. В Новом Завете. Иисус резко отличался от Своих современников-иудеев тем, что искоренил ограниченное представление о ближнем, которого следует любить. В отличие от тех, кто считал ближними только соотечественников, Иисус распространял понятие ближнего и на врагов (Мф 5:43-48), вообще устраняя границы между этими двумя понятиями. Однажды книжник спросил Иисуса, какова величайшая Божья заповедь (Мк 12:28-31).
Иисус в ответ процитировал Втор 6:5 о природе Бога и обязанности человека любить Бога всем своим существом: сердцем, душой и разумом. Но на этом Иисус не остановился, а назвал вторую по важности заповедь: «любить ближнего твоего, как самого себя» (Лев 19:18).
Некоторые исследователи предполагают, что эта решительная и тесная связь любви к Богу и любви к ближнему была подмечена только Иисусом. Если Иисус первым связал эти две заповеди (см. Мф 22:37; Мк 12:29-31), то Господь наш воспринимает их как взаимосвязанные; правильная любовь к ближнему основана на любви к Богу, а любовь к Богу нельзя отделить от удовлетворения потребностей нуждающегося ближнего. Во времена Иисуса споры велись не столько о том, как относиться к ближнему, сколько о том, кто же такой ближний. Иисусу задал такой вопрос знаток закона (Лк 10:29).
Иисус похвалил законника за понимание того, что нужно для наследования жизни вечной, а именно любви к Богу и любви к ближнему. Лука сообщает, что законник задал следующий вопрос, чтобы «оправдать себя», то есть оправдать свое поведение по отношению к ближним. Иисус предпочел не отвечать прямо, но рассказать притчу — знаменитую притчу о милосердном самарянине (Лк 10:30-35).
Для того чтобы открыть законнику глаза на трагическую близорукость, отразившуюся в его вопросе, Иисус рассказал реалистическую историю о человеке, путешествовавшем по опасной дороге из Иерусалима в Иерихон. На этой дороге свирепствовали разбойники. Они ограбили путешественника, сорвали с него одежду, избили и бросили полумертвым. В этот момент законник, должно быть, думал, что Иисус приводит пример «ближнего» — нуждающегося иудея. Но далее в рассказе Иисуса появились еще два героя, священник и левит, которые, доведись им вести ученый спор, вполне умело рассуждали бы о ближних, которых Бог велел любить. Законник должен был ожидать, что эти знатоки закона поведут себя праведно по отношению к жертве. Напротив, священник и левит, увидев нуждающегося, «прошли мимо». Они не могли определить, жива жертва или мертва и, вероятно, не хотели рисковать, чтобы не оскверниться. Знатоки закона прошли мимо, нарушив величайшую заповедь, которую только что сформулировал законник (Лк 10:25-28).
На сцене появляется самарянин — самаряне вызывали у иудеев особое презрение. Иудейские религиозные власти считали их еретиками, и в раввинистических кругах они не воспринимались как «ближние» и достойные любви. За предыдущие столетия иудейскими вождями было перебито множество самарян, и два народа враждовали между собой (см. Ин 4:9).
Законник, слушавший притчу, должен был ожидать, что священник и левит помогут жертве, и он явно был поражен тем, что ненавистный самарянин проявил сострадание и исполнил величайшую заповедь. Иисус намеренно подробно описал, до какой степени велико было милосердие самарянина (он немедленно обработал раны, привез несчастного в гостиницу, позаботился о нем там и оплатил уход за ним, прежде чем самому двинуться дальше, Лк 10:34-35).
Законник не мог сомневаться в искренности любви самарянина. Ирония истории заключается в том, что человек, которого иудеи считали недостойным имени «ближнего», повел себя в отношении жертвы именно как «ближний» (Лк 10:36-37).
Эта притча, как и заявление в Мф 5:43-48, показывает, как воспринимал Иисус понятие ближнего и любви к нему. Иисус никак не ограничивает это понятие. Учение Иисуса о любви к ближнему и ее связи с любовью человека к Богу оказало большое влияние на раннюю церковь. Павел дважды называет любовь к ближнему исполнением всего закона (Рим 13:8-10; Гал 5:14), а Иаков называет эту заповедь «царским законом» (Иак 2:8).
В Лев 19:18, отрывке, который часто цитируется в НЗ, Израильтянам велено «любить ближнего... как самого себя». В Лев 19:34 ясно сказано, что с любовью следует относиться и к иноземцам, странникам, проходящим через страну. Если бы слово «ближний» (Лев 19:18) имело более широкое значение человека вообще, то не было бы потребности в дальнейшем замечании в Лев 19:34. Вероятно, «ближний» — это другой Израильтянин. В обществе завета любовь к ближнему была связана с определенной ответственностью, ясно описанной в законе. С ближним следовало обращаться справедливо (Исх 22:5-15; Лев 6:2-7; Лев 19:9-18), с уважением (Исх 20:16), как и к его имуществу (Исх 20:17).
Для того чтобы в обществе завета процветали такие справедливые и милосердные отношения, ближнего следовало воспринимать как «брата» (Лев 25:25; Втор 22:1-4).
Как человек относился к ближнему, так и другие относились к нему (Лев 24:19-23; Втор 19:11-19).
Большое значение, которое придавалось отношениям с ближними, понятно, если рассматривать его в рамках отношений с Богом. Отношения между людьми могли повлиять на отношения между людьми и Богом (Лев 6:1-7; Лев 25:17; Втор 24:10-13; Пс 11).
Израильтяне должны были обращаться с ближними с такой же любовью, с какой Бог относился к ним самим (Исх 22:21; Лев 25:35-38).
Важность отношений между ближними в обществе завета видна также из факта, что в случае пренебрежения подобными обязанностями в обществе начинался упадок и волнения (Втор 28:15-68; Ос 4:1-3; Ам 2:6-7).
Часто Израильтяне действительно пренебрегали законом любви к ближнему, в особенности нуждающемуся, и за это Бог наказал их изгнанием (Иер 5:7-9; Иер 7:1-15; Иер 9:2-9; Ос 4:1-3; Ам 2:6-7; Ам 5:10-13; Ам 8:4-6).
Сам факт того, что любовь к ближнему была одной из надежд Израильтян, связанных с мессианской эпохой (Иер 31:34; Зах 3:10), тоже подтверждает, что обычно в ветхозаветном обществе этой обязанностью пренебрегали. В позднем иудаизме. После изгнания Израиль осознал, что Божье благословение в какой-то степени зависит от справедливости и любви в отношениях людей друге другом (Зах 8:14-17).
Значение слова «ближний», однако, оставалось спорным. Некоторые факторы указывают, что «ближними» в это время считались другие Израильтяне и прозелиты (язычники, обращенные в иудаизм).
Судя по раввинистическим произведениям, сюда не относились самаряне и язычники. Таким образом, они не считались достойными любви. В иудейской общине ессеев в Кумране «ближними», к которым следовало относиться с уважением и по справедливости, считались только члены общины. Когда Иисус напоминает: «Вы слышали, что сказано: “люби ближнего твоего и ненавидь врага твоего”» (Мф 5:43), Он лишь отчасти цитирует ВЗ (Лев 19:18, «люби ближнего твоего»).
Вторая часть фразы («ненавидь врага твоего») отражает неприязнь иудеев тех времен к людям, не принадлежащим к их обществу; они считали, что Бог не требует любить и так называемых «врагов», но лишь только соотечественников. В Новом Завете. Иисус резко отличался от Своих современников-иудеев тем, что искоренил ограниченное представление о ближнем, которого следует любить. В отличие от тех, кто считал ближними только соотечественников, Иисус распространял понятие ближнего и на врагов (Мф 5:43-48), вообще устраняя границы между этими двумя понятиями. Однажды книжник спросил Иисуса, какова величайшая Божья заповедь (Мк 12:28-31).
Иисус в ответ процитировал Втор 6:5 о природе Бога и обязанности человека любить Бога всем своим существом: сердцем, душой и разумом. Но на этом Иисус не остановился, а назвал вторую по важности заповедь: «любить ближнего твоего, как самого себя» (Лев 19:18).
Некоторые исследователи предполагают, что эта решительная и тесная связь любви к Богу и любви к ближнему была подмечена только Иисусом. Если Иисус первым связал эти две заповеди (см. Мф 22:37; Мк 12:29-31), то Господь наш воспринимает их как взаимосвязанные; правильная любовь к ближнему основана на любви к Богу, а любовь к Богу нельзя отделить от удовлетворения потребностей нуждающегося ближнего. Во времена Иисуса споры велись не столько о том, как относиться к ближнему, сколько о том, кто же такой ближний. Иисусу задал такой вопрос знаток закона (Лк 10:29).
Иисус похвалил законника за понимание того, что нужно для наследования жизни вечной, а именно любви к Богу и любви к ближнему. Лука сообщает, что законник задал следующий вопрос, чтобы «оправдать себя», то есть оправдать свое поведение по отношению к ближним. Иисус предпочел не отвечать прямо, но рассказать притчу — знаменитую притчу о милосердном самарянине (Лк 10:30-35).
Для того чтобы открыть законнику глаза на трагическую близорукость, отразившуюся в его вопросе, Иисус рассказал реалистическую историю о человеке, путешествовавшем по опасной дороге из Иерусалима в Иерихон. На этой дороге свирепствовали разбойники. Они ограбили путешественника, сорвали с него одежду, избили и бросили полумертвым. В этот момент законник, должно быть, думал, что Иисус приводит пример «ближнего» — нуждающегося иудея. Но далее в рассказе Иисуса появились еще два героя, священник и левит, которые, доведись им вести ученый спор, вполне умело рассуждали бы о ближних, которых Бог велел любить. Законник должен был ожидать, что эти знатоки закона поведут себя праведно по отношению к жертве. Напротив, священник и левит, увидев нуждающегося, «прошли мимо». Они не могли определить, жива жертва или мертва и, вероятно, не хотели рисковать, чтобы не оскверниться. Знатоки закона прошли мимо, нарушив величайшую заповедь, которую только что сформулировал законник (Лк 10:25-28).
На сцене появляется самарянин — самаряне вызывали у иудеев особое презрение. Иудейские религиозные власти считали их еретиками, и в раввинистических кругах они не воспринимались как «ближние» и достойные любви. За предыдущие столетия иудейскими вождями было перебито множество самарян, и два народа враждовали между собой (см. Ин 4:9).
Законник, слушавший притчу, должен был ожидать, что священник и левит помогут жертве, и он явно был поражен тем, что ненавистный самарянин проявил сострадание и исполнил величайшую заповедь. Иисус намеренно подробно описал, до какой степени велико было милосердие самарянина (он немедленно обработал раны, привез несчастного в гостиницу, позаботился о нем там и оплатил уход за ним, прежде чем самому двинуться дальше, Лк 10:34-35).
Законник не мог сомневаться в искренности любви самарянина. Ирония истории заключается в том, что человек, которого иудеи считали недостойным имени «ближнего», повел себя в отношении жертвы именно как «ближний» (Лк 10:36-37).
Эта притча, как и заявление в Мф 5:43-48, показывает, как воспринимал Иисус понятие ближнего и любви к нему. Иисус никак не ограничивает это понятие. Учение Иисуса о любви к ближнему и ее связи с любовью человека к Богу оказало большое влияние на раннюю церковь. Павел дважды называет любовь к ближнему исполнением всего закона (Рим 13:8-10; Гал 5:14), а Иаков называет эту заповедь «царским законом» (Иак 2:8).
