(греч. слово), т.е. радостная весть.
Так называется, прежде всего, благая весть о спасении через Иисуса Христа, обетование «семени жены» (Быт 3:15), почему это последнее место Св. Писания можно назвать «первым Евангелием», на основании пророчества Ис 61:1, о котором Иисус сказал, что оно было исполнено в Его лице (Мф 11:5, Лк 4:18). В понятие «Евангелие» включили все богатое содержание, заключающееся в повествовании о спасающей божественной благодати во Христе (Деян 20:24, Рим 1:1-2, Мк 1:15), а также благовестие о Царствии Божием (Лк 16:16, Мф 4:23, Мф 9:35 и другие места). Христос — центр благовествования и, вследствие этого, Его личность и Евангелие иногда отождествляются (Мк 8:35, Мк 10:29). Когда ап. Павел говорит, что он проповедует Евангелие Христово, то это означает, что он проповедует то Евангелие, которое проповедывал Христос. Выражение вечное Евангелие» в Откр 14:6 означает, вероятно, благовествование о наступившем избавлении. Название «Евангелие», которое первоначально означало благую весть о Иисусе, впоследствии стало пониматься, как рассказ о Его земной жизни (Мк 1:1). Поэтому говорится о 4-х Евангелиях, т.е. 4 различных сборниках, где повествуется о жизни и деяниях Спасителя на земле. Сам Он ничего не писал, но ученики Его записали то, что Он говорил и делал.
За подлинность и достоверность четырех Евангелий говорят, во-первых, внешние свидетельства. Если мы начнем следить с конца второго века, то найдем заметки о четырех Евангелиях у Иринея, епископа Лионского, родившегося около 140 г. и претерпевшего мученическую смерть в 202 г. Юношей он учился у Поликарпа, ученика ап. Иоанна. В письме к Флорину, сохраненному Евсевием, Ириней с юношеской пылкостью сообщает свои воспоминания о личности и учении Поликарпа и о том, как он рассказывал о своей жизни с апостолом Иоанном и другими, которые видели Господа, «как он повторял их слова и что он слышал от них о Господе, Его чудесах и Его учении». «И все это» (что Поликарп принял от очевидцев), говорит Ириней: «согласно с Писаниями», т.е. евангельским повествованием. Ириней ясно говорит о четырех Евангелиях и даже представляет некоторые основательные доводы, почему их четыре. «Возможно ли», спрашивает Тишендорф, «что Ириней ни слова не слышал от Поликарпа о Евангелии Иоанна, и что он, несмотря на это, имел бы к нему (Евангелию Иоанна) безусловное доверие?»
Тертуллиан, пресвитер в Карфагене, умерший около 230 года, стойко защищает Евангелие от Луки, противопоставляя его подложному Евангелию, которое некий Марцион стремился распространить в общине. Тертуллиан указал на определенное мнение относительно этого в апостольских общинах: «То Евангелие от Луки, которого мы придерживаемся с его появления, принято, как подлинное и», добавляет он, «авторитет апостольских общин будет также защищать остальные Евангелия, которые мы также получили от них». Климент Александрийский, в ведении которого находилась катехизическая школа (где знакомили с истинами христианского учения), умерший около 220 года, дает те же определенные свидетельства о единомысленном признании общинами четырех Евангелий.
Кроме того, мы имеем замечательное свидетельство в письме от христианских общин в Лионе и Вьенне к «общинам в Азии и Фригии», где они рассказывают о тяжком гонении, которое пришлось им испытать около 177 г. В письме приводятся тексты из Евангелия от Луки и Иоанна. Это свидетельствует о том, что уже тогда эти Евангелия были признаны и приняты. В упомянутых общинах Франции в это время был епископом престарелый Потин, который претерпел мученическую смерть во время этого гонения. Ему было 90 лет, так что его сведения о Евангелиях восходят к первой четверти второго столетия, когда многие из знавших лично апостолов еще были в живых.
Кроме того, мы имеем непосредственные свидетельства более древнего происхождения. Иустин Мученик, родившийся в начале второго столетия, оставил после себя две апологии в защиту христианства и диалог (разговор) с евреем Трифоном; в этих книгах он приводит множество выдержек из Евангелий Матфея и Луки и несколько из Марка и Иоанна, в достаточной степени обнаруживающих его знакомство с этими Евангелиями. «Те мемуары (или записки)», говорит он: о которых я утверждаю, что они написаны Его (т.е. Господа) апостолами и их последователями»... «которые», говорит он в другом месте, «называются Евангелиями или одним общим именем Евангелие». Выдержки из Евангелий, которые он приводит, свидетельствуют о том, что он сам ими пользовался. Большинство из выдержек дословно соответствуют текстам четырех Евангелий, которые мы теперь имеем. Евангелие от Иоанна ему было известно, что видно из следующей выдержки: «Ибо Христос сказал: Если вы не родитесь вновь, вы никаким образом не можете войти в царство небесное; однако невозможно тем, которые однажды родились, вторично войти в утробу матери; это ясно каждому». (Апологетика). Очевидно, этот текст взят из Евангелия Иоанна Ин 3:3 и дал., не говоря уже о многих других выдержках.
В письме Диогнету (апологетическое сочинение, современное Иустину Мученику) встречаются выражения, которые взяты из Евангелий Матфея и Иоанна.
Обратимся теперь к, так называемым, «ученикам апостольским», т.е. ближайшим ученикам апостолов, которые писали в последующее время. Один из старших между ними — Климент Римский, умерший в 100 году. В его «первом послании к Коринфянам», которое всеми признается подлинным, сообщаются сведения, показывающие его знакомство с 3-мя первыми Евангелиями; напр., такая выдержка: «Ибо Он сказал: Горе тому человеку; лучше было бы ему не родиться, чем соблазнить одного из избранных Моих». Поликарп, епископ Смирнский, ученик Иоанна, умер мученической смертью между 156-166 гг.; он оставил после себя короткое «послание к Филиппийцам», в котором мы находим много выражений, напоминающих послания ап. Павла, много выдержек из Евангелия от Матфея и, что особенно важно по вопросу о Евангелии от Иоанна, следующий текст из первого послания Иоанна: «Всякий, кто не исповедует Иисуса Христа, пришедшего во плоти, есть антихрист» (1Ин 4:3). Всеми же признано, что Евангелие от Иоанна и 1 послание Иоанна написаны одним автором. В сохранившихся письмах Игнатия, епископа Антиохийского, умершего в 107 или 115 г., находятся выдержки из Ев. от Матфея.
Еще одно ценное внешнее доказательство заключается в том, что все четыре Евангелия имеются в двух самых древних переводах Нового Завета, именно: в старом Сирийском, называемом Пешито, и в старом Латинском, оба середины второго века или немного позднее. Наконец, тот факт, что, так называемый, «Мураториев канон», латинский фрагмент, середины 2-го в., найденный итальянцем Муратори (ум. в 1750 г.) в Милане, говорит о «третьем Евангелии от Луки», с приложенными к нему сведениями о личности Луки, что он был врач, которого Павел брал с собою, и что Лука сам не видел Господа и т.д. Сейчас же после сведений о Луке говорится: «Четвертое Евангелие от Иоанна, одного из числа учеников».
О внутреннем доказательстве истинности Евангелий и особенно времени их написания мы добавим следующее замечание. Три первых Евангелия, между прочим, содержат предсказания Господа относительно разрушения Иерусалима. По стилю и образу речи ясно, что они писались до исполнения предсказанного события. Они говорят почти исключительно о знамениях, которые должны предшествовать этому ужасному событию, вместе с предупреждением, чтобы ученики были готовы к нему. Матфей, например, пророчеству и, в связи с ним, предупрежданиям уделяет 50 стихов, и из этих стихов только 4 (Мф 24:19-22) дают описание ужасов разрушения, и притом в общих чертах. Это вполне естественно, если евангелист писал до разрушения Иерусалима. Если бы его Евангелие было написано после этого события, то он, конечно, описал бы его другими красками: предзнаменования должны были бы уступать место ужасам действительности. Далее, из ответов, данных Господом на вопросы учеников о времени разрушения Иерусалимского храма и конца века и из того тона, каким Матфей передает эти ответы, видно, что ученики получили впечатление, что разрушение Иерусалима и конец века последуют одно за другим. см. Мф 24:3, Мф 24:29. Если бы евангелист писал после разрушения Иерусалима, то он, конечно, выяснил бы это недоразумение, чтобы читатели не поняли превратно.
Рассмотрим теперь Евангелие от Иоанна. В нем мы встречаем различные выражения, которые подтверждают предание, гласящее, что это Евангелие написано в позднейшее время в Ефесе. Оно написано в языческой стране, вне Палестины; это видно из того, что автор старательно объясняет еврейские выражения и обычаи, напр., «Пасха, праздник иудейский» и т.д. Было бы странно писать таким образом в Иудее или Галилее. В этом Евангелии ничего не говорится о разрушении Иерусалимского храма и гибели государства; это легко объясняется тем, что автор писал уже после этого события, и потому отмена иудейских учреждений всем давно была известна.
Сравнивая 4 Евангелия, находим между ними удивительное согласие, вместе с некоторыми несущественными различиями. Все они описывают Господа Иисуса Сына Божия и человеческого, святого, чистого, кроткого и любвеобильного, могущественного в словах и делах, отданного Отцом для спасения мира, претерпевшего мучительную смерть на кресте и воскресшего из мертвых.
Существует большое различие между Ев. от Иоанна и тремя другими Евангелиями. Авторы этих трех — Матфей, Марк и Лука, — более или менее сходны в своем изложении и называются синоптиками, а их сочинения — синоптическими Евангелиями, потому что они легче подходят для «синопсиса», т.е. сравнительного наглядного обзора событий жизни Христа. Синоптики повествуют, главным образом, о деятельности Господа в Галилее и описывают только последнее Его путешествие в Иерусалим и связанные с этим события. Иоанн же описывает Его посещения Иерусалима год за годом и Его деятельность в Иудее. Таким образом, у него мы находим множество событий, которые не встречаются у синоптиков. Но там, где Иоанн передает те же события, что и синоптики, напр., чудо с хлебами и установление вечери Господней, он прибавляет длинные речи Спасителя, которые отсутствуют у первых. В вопросе о хронологическом порядке существует также некоторое различие между Евангелием Иоанна и Евангелиями синоптиков, которое нам трудно объяснить. Некоторые стремились определить разницу между синоптиками и Иоанном так: первые говорят больше о чудесах Иисуса, последний же обрисовывает Его дивную личность; первые рассказывают нам, что Он делал; Иоанн же — кто Он есть. Но и у синоптиков встречаются некоторые различия, в которых трудно разобраться. Рядом с согласованиями в некоторых случаях, которые кажутся заимствованными друг от друга, мы встречаем странные различия. Один рассказывает о событии подробнее, другой короче; подробные обстоятельства, о которых умалчивается у двух, добавляются третьим; отдельные изречения Господа соединяются с различными событиями. Длинные речи один евангелист передает целиком, другой разбивает на несколько частей. Сравн., напр., нагорную проповедь у Мф 5:1 — Мф 7:1 гл. с Лк 6:20-49, Лк 11:1-13, Лк 12:21 и дал.
Если, допустим, сумма содержания каждого Евангелия представляется числом 100 и цифрами отмечается количество тех мест, в которых один евангелист согласуется с другим, а также тех, которые составляют особенность только одного Евангелия, то получим следующую таблицу:
Встречаются
только в
Евангелии
Сходство
с другими
евангелистами
Марка
Матфея
Луки
Иоанна
7
42
59
92
93
58
41
8
Из этого видно, что Марк имеет наименьший процент независимого от других евангелистов содержания (7), Иоанн наибольший (92).
На вопрос о том, как объяснить эти различия, особенно которые существуют между синоптиками, давались самые разнообразные ответы. Некоторые предполагают, что одно из трех Евангелий было написано сначала, а два других евангелиста пользовались им, как источником, и многое заимствовали. Но как же, в таком случае объяснить те отклонения, которые встречаются у синоптиков? Другие предполагают, что существовал оригинал, которым пользовались все трое. Но в этом случае остается неразрешенным тот же вопрос. Более удовлетворительно предположение, что источниками трех Евангелий были частью небольшие памятные записки (подобно тем, о которых Лука упоминает в начале своего Евангелия), частью — устные предания, хранившиеся в общинах (которые Лука называет «учением апостолов». Деян 2:42), и, наконец, личные расспросы очевидцев и самих апостолов.
В зависимости от того, как упоминаемые предания и рассказы преломлялись в сознании кождого из евангелистов и свойственной каждому из них форме изложения, особенно же по тому, как Дух Св. влиял на составителя, каждое Евангелие и получило особый отпечаток.
Матфей описывает Царя Израилева и показывает исполнение в Нем пророчеств; Марк показывает нам послушного слугу, Сына человеческого, возвышенного до престола Божия; Лука рисует Христа, как Спасителя всего мира; Иоанн же показывает нам вечного Сына, сошедшего к человечеству, чтобы освятить мир. Намерение Иоанна, о чем он и сам говорит (Ин 20:31), было довести своих читателей до уверенности, что Иисус есть Христос, и что они имеют в Нем жизнь.
Можно сказать, что Иоанн писал свое Евангелие, чтобы восполнить пробелы трех евангелистов. Поэтому он передает большей частью, то, что отсутствует у трех остальных, особенно же повторяющиеся посещения больших праздников в Иерусалиме и богатые по содержанию речи, в которых Христос высказывает о Своей личности и Своем посланничестве. Он был знаком с тремя синоптиками и предполагает у своих читателей знакомство с ними или, по крайней мере, с главным их содержанием, что совершенно ясно видно из его Евангелия. В Ин 1:40 говорится о Петре, как известной читателям личности; в Ин 6:71 говорится о «двенадцати», хотя о призвании их раньше ничего не сказано. В Ин 11:1 название Вифания Иоанн поясняет словами «селение Марии и Марфы», из чего видно, что они были уже знакомы читателям из других Евангелий. В Ин 6:62 мы встречаем ясное указание на вознесение Иисуса, хотя Иоанн ничего не рассказывает о том. Во многих местах евангелист отмечает, что передаваемое им он сам видел или слышал (Ин 1:14, Ин 13:24, Ин 19:26, Ин 19:35, Ин 20:2 и др. места).
Из Евангелия от Матфея видно, что и синоптикам свойственно, характерное для Иоанна, высшее понимание личности Иисуса, Его божественной природы и посольства; напр., в Ев. Мф 11:25-30 кажется, что устами Матфея говорит Иоанн.
